"Следовало ненадолго расстаться, чтобы понять, как мы незаменимы.
Говорить.
Порой я люблю это делать.
Потому что говорю о Красивых вещах.
Или Приятных.
Как будто мечтаю о пурпурном Солнце посреди чёрного неба - и поникшие фигуры существ в Чёрном. Люди бы научились делать прекрасные фонари. Стали бы лучше видеть в темноте. Выглядели бы привлекательнее при слабом освещении. Да и выжили бы при этом только ночные дети.
Которые отличаются особой Красотой.
Я бы изучала их Красоту. Я бы описывала её. Антропометрически. Психометрически. Я бы спросила шестьсот великолепных существ, что прекрасного они находят друг в друге.
Я бы рассмотрела поближе их Души. Каждого в отдельности. Я бы копала глубже - в их генетические катакомбы.
Я бы определила Красоту.
А потом бы поняла, сколь это было пустое занятие, ибо созерцание - это молчащий и катартический процесс.
Иногда же я не люблю говорить.
Похоже, категорическое большинство человечества это понимает. И избегает меня.
Пусть я всегда и на самом видном месте.
Я слышу их любопытство.
Грязные мысли.
Глупые мысли.
Если бы мысли происходили из головного мозга - я бы отрубила им головы.
Увы, мне не привелось до сих пор побывать в иной государственной среде.
Хотя я и догадываюсь по иностранным гостям, фильмам, песням, фотокарточкам - не всё столь прелестно, как я думала.
Вы так невзлюбили Аннушку.)
Я забыла, когда она была для меня Богиней в последний раз.
Когда я Вам писала о том, что боль сжигает всё в моём нутре - пламя доберётся и до небес. С Богинями.
Женское общество.
Сожжено.
Марго источала самый омерзительный запах, подтвердив тем самым мою теорию о том, что она есть красивая, исключительно декоративная ваза - с дерьмом.
Куча колец на отваливающихся пальцах с истлевшей пластмассой ногтей.
Нефтяные глазки остались. Яичные шарики с чёрными точками.
Анна-Варни. Сожжённые волосы на обугленном трупе с большой головой и жиром, который ничем не сжигается. Она замерла с открытым ртом. Почерневшие зубы.
Между ног у неё торчала эрегированная деталь, которую она, обманщица, никому не скармливала.
Между коротких толстых пальчиков у неё зажат птичий череп - я оставила его. Потом найду новый.
Габриэль.
Единственное тело, найденное мокрым - от литров вагинальных солей, которые ей не с кем было разделить. Она лежала вниз головой. Потому что не любила показывать лицо.
Её меховая шуба сгорела прямо на ней - чтобы она расскаивалась ещё больше за своё вегетарианство.
И все остальные. И все остальные. Все.
Не жалко.
Теперь они мне не мешают.
Не докучают.
Наконец-то.
Ах да.
С пиратами бы я покаталась на корабле. На настоящем. Деревянном. С чёрным флагом.
Их общество куда приятнее наземных бандитов.
Потому что пираты - как и я - дети Воды.
Я хочу пригласить Вас на эту пятницу.
Как Ваши дела в этот день?
В ожидании Вашего ответа,
Чудесная Роза,
вся такая Ваша и не Ваша"
Говорить.
Порой я люблю это делать.
Потому что говорю о Красивых вещах.
Или Приятных.
Как будто мечтаю о пурпурном Солнце посреди чёрного неба - и поникшие фигуры существ в Чёрном. Люди бы научились делать прекрасные фонари. Стали бы лучше видеть в темноте. Выглядели бы привлекательнее при слабом освещении. Да и выжили бы при этом только ночные дети.
Которые отличаются особой Красотой.
Я бы изучала их Красоту. Я бы описывала её. Антропометрически. Психометрически. Я бы спросила шестьсот великолепных существ, что прекрасного они находят друг в друге.
Я бы рассмотрела поближе их Души. Каждого в отдельности. Я бы копала глубже - в их генетические катакомбы.
Я бы определила Красоту.
А потом бы поняла, сколь это было пустое занятие, ибо созерцание - это молчащий и катартический процесс.
Иногда же я не люблю говорить.
Похоже, категорическое большинство человечества это понимает. И избегает меня.
Пусть я всегда и на самом видном месте.
Я слышу их любопытство.
Грязные мысли.
Глупые мысли.
Если бы мысли происходили из головного мозга - я бы отрубила им головы.
Увы, мне не привелось до сих пор побывать в иной государственной среде.
Хотя я и догадываюсь по иностранным гостям, фильмам, песням, фотокарточкам - не всё столь прелестно, как я думала.
Вы так невзлюбили Аннушку.)
Я забыла, когда она была для меня Богиней в последний раз.
Когда я Вам писала о том, что боль сжигает всё в моём нутре - пламя доберётся и до небес. С Богинями.
Женское общество.
Сожжено.
Марго источала самый омерзительный запах, подтвердив тем самым мою теорию о том, что она есть красивая, исключительно декоративная ваза - с дерьмом.
Куча колец на отваливающихся пальцах с истлевшей пластмассой ногтей.
Нефтяные глазки остались. Яичные шарики с чёрными точками.
Анна-Варни. Сожжённые волосы на обугленном трупе с большой головой и жиром, который ничем не сжигается. Она замерла с открытым ртом. Почерневшие зубы.
Между ног у неё торчала эрегированная деталь, которую она, обманщица, никому не скармливала.
Между коротких толстых пальчиков у неё зажат птичий череп - я оставила его. Потом найду новый.
Габриэль.
Единственное тело, найденное мокрым - от литров вагинальных солей, которые ей не с кем было разделить. Она лежала вниз головой. Потому что не любила показывать лицо.
Её меховая шуба сгорела прямо на ней - чтобы она расскаивалась ещё больше за своё вегетарианство.
И все остальные. И все остальные. Все.
Не жалко.
Теперь они мне не мешают.
Не докучают.
Наконец-то.
Ах да.
С пиратами бы я покаталась на корабле. На настоящем. Деревянном. С чёрным флагом.
Их общество куда приятнее наземных бандитов.
Потому что пираты - как и я - дети Воды.
Я хочу пригласить Вас на эту пятницу.
Как Ваши дела в этот день?
В ожидании Вашего ответа,
Чудесная Роза,
вся такая Ваша и не Ваша"
Комментариев нет:
Отправить комментарий